В советские времена в этой живописной местности было все, что необходимо для жизни: детсад, школа, медпункт, баня, клуб. Люди работали, рожали детей, строили планы на будущее. Появились благоустроенные дома, целых две двухэтажки, к которым протянули газовые сети. Некогда, еще до Горбачева, комиссия из Москвы решила построить тут целый коттеджный поселок для сельских жителей. Но, видимо, перестройка свела на нет многие планы. Газ так и не подключили, частных типовых домовладений не построили.
С конца 90-х все начало потихоньку ветшать. На поселок стали все меньше обращать внимание районные власти. Благо еще, единственная дорога в зимнее время чистилась благодаря мясокомбинату, а то ведь вообще никакой возможности добраться до цивилизации! Но тогда, в 90-е, если сравнивать с днем сегодняшним, был вообще рай. Котельная работала, канализация в исправном состоянии, вода тебе опять же без ограничений. Сегодня Мака переживает, мягко говоря, не лучшие свои времена. А если точнее, то так плохо еще никогда не было…
ЖИТЬ ЗДЕСЬ НЕЛЬЗЯ!
Колмакову Андрею Валерьевичу квартира в одной из двух «благоустроек» досталась от бабушки. Ведерникова Сусанна Степановна с 1941 года жила на лесоучастке Мака. В первые месяцы войны она получила похоронку на мужа, но не сломалась, надо было работать, воспитывать детей. Зарабатывала на жизнь тем, что резала смолу, ведрами ее таскала из лесу на производство. Имела медаль за доблестный труд. Квартира, по-видимому, досталась ей за трудовые подвиги.
Сегодня в этой квартире минусовая температура, внук уехал в Талицу, поскольку жить в таких условиях невозможно. Да, печь сложена, но нет элементарных удобств — воды, канализации. Опять же надо заготавливать дрова, топить печь. А дым-то от печи идет куда? В вентиляционную вытяжку! И где гарантия, что угарный газ от печи с первого этажа уйдет в небо, а не в квартиру на втором этаже? Кроме того, рассказывает Андрей Валерьевич, в поселке ничего не осталось, нет фельдшера, автобусного движения, нормального магазина, питьевой воды (скважину обещали, да три года уже прошли).
— Здесь остались одни пенсионеры, — говорит он, — их жалко. В холода они обкладываются грелками с горячей водой. Не дай бог, заболеть — обратиться не к кому, надо ехать в город. А если это случится ночью? В любом случае, до трассы надо идти пешком, а там ждать рейсовый автобус — из Елани или Бутки, или ловить попутку. Если бы не колбасный цех, дорога бы вообще не чистилась. Кто-то вызывает такси, есть семьи, которые возят детей в талицкие школы. А раньше на Маке было большое хозяйство, огороды, подворья, люди держали скот, садили картошку и овощи, не зависели от рубля, жили тем, что дает земля. Сегодня все поросло бурьяном…
Далее Андрей Колмаков поведал нам страшную правду: оказывается, двое жильцов из соседних с его квартирой покончили жизнь самоубийством, и винит он суровую действительность: необустроенность, невозможность найти нормальную работу, постоянную борьбу за выживание — а иначе как назвать прозябание в этих холодных стенах?
По улице с трудом идет маленькая пожилая женщина с мусорным ведром. Позднее мы узнаем, что это баба Соня. Она не совсем понимает наши вопросы, говорит, что ей нравится здешний воздух… И действительно, баба Соня не ропщет на трудности, хотя и не может объяснить, где члены ее семьи берут питьевую воду. «Мне здесь все нравится», — говорит она, и только через пару минут мы понимаем, что старушка — участница Великой Отечественной войны, блокадница Ленинграда, она не может разобрать, о чем мы ее спрашиваем. Да, дрова тяжело таскать, больно далеко, — сетует Соня. Говорит, что уже третий раз приезжает сюда из другой области, тут свежий воздух, хорошо! Но оказывается, что баба Соня живет на Маке уже больше 50 лет… Ее слова «Привыкаем уже», «Хлеб в магазине частенько бывает», «Голосуем, поднимаем руку, нас довозят, платим, сколько скажут» наводят на нашу съемочную группу ужас. Разумеется, человек, переживший блокаду, может довольствоваться и самым малым, но ведь сегодня 2015 год, и то что баба Соня выносит поганое ведро на улицу из благоустроенной квартиры — признак равнодушия чиновников от ЖКХ. Да что там — равнодушия! Мы не поверили, когда нам сказали, что жильцы платят по 200-300 рублей за содержание жилья!
— Его здесь не бывало уже больше 10-15 лет, содержания! — негодует Владимир Николаевич Гомзиков. — Еще 7 лет назад тут была котельная, на консервации, но потом приехали из ЖКХ и вывезли все: кирпич, плиты, срезали трубу… Люди уже 10-15 лет как умерли, а им все шлют и шлют квитанции, говорят, мол, вся Мака — должники! А за что платить? 30 лет стоит дом, ни одной лампочки никто не ввернул, ни подмел подъезд, какое содержание жилья? И ведь начисляют за воду, отопление, канализацию — их как не было, этих услуг, так и нет! Я уж и бегал по инстанциям, матерился, а что толку? Все почтовые ящики забиты квитанциями, а люди на том свете. Кроме электричества ничего нет, да и то начисляют за общедомовой учет, за долги мертвецов!
Ему вторит другая женщина, проживающая в соседнем подъезде:
— Я бросила работу в Тюмени, приходится ухаживать за мамой, носить воду, дрова, топить печь… Доберешься до трассы, там проголосуешь, а вечером обратно — кормить, топить, воду носить… Мать всю свою жизнь проработала в лесу, ничего не заслужила. Мы не живем, мы выживаем! А есть еще многодетная семья, так они, чтобы детей отправить в школу, такси вызывают каждый день…
А жили на Маке и настоящие герои гражданской, и Великой Отечественной войны. Ушли в мир иной. Теперь основной контингент — пенсионеры. Если по соседству с твоей квартирой — пустые хаты, с выбитыми окнами, промерзшими стенами, а сам ты пытаешься выжить, непрерывно топя печи в «благоустроенной» квартире, тогда за что коммунальщики берут деньги? И ведь кто-то еще разносит квитанции, приезжает в эти холодные каменные коробки, распихивает бумажки по почтовым ящикам…
Стыдно. Не знаю как кому, а нам с оператором было стыдно. За всех нас, россиян. За бабу Соню с поганым ведром в руках. За то, что человек, переживший блокаду Ленинграда, не совсем адекватно воспринимающий ситуацию, радуется жизни — «Мне здесь нравится!..» Стыдно за эти квитанции, ведь дома на Маке пригодны лишь к немедленному сносу. Стыдно за наши законы, судя по которым бедные люди платят по 800 рублей за свет — общедомовой учет. Нет нормального магазина, автобусного движения, медпункта, нет ничего, что позволило бы называть Маку поселком. Конечно, лишь бы не было войны!.. — приходит на ум. Но ведь кто-то еще и умудряется наживаться на горе этих бедных людей, отправляя им счета за несуществующую горячую воду, отопление, канализацию. Стыдно было нам, ни в чем не виноватым. А тем, кто отвечает за поселок, не стыдно?!
Оказывается, за Маку отвечает и один из депутатов районной думы. В самое ближайшее время мы найдем чиновников, которые курируют эту территорию, и зададим им неприятные вопросы. За блокадницу бабу Соню, за тех людей, кто покончил счеты с жизнью, за транспорт, который не ходит, за воду, которой нет, за канализацию, о которой и думать забыли, за счета, которые выставляют… Думается, что и прокуратуре района найдется тут немалая работа и забота.
Мака — зона отчуждения. Странно, что никто из проживающих здесь не смог ответить на вопрос о том, стоит ли он в очереди на улучшение жилищных условий. Нам сказали, что это бесполезно!.. Действительно, живите, как можете, выживайте, коли сил и здоровья хватит!
Однако, граждане Маки, знайте, что вы не одни, и что мы, по крайней мере, следим за событиями.
Анатолий КОМАРОВ
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: