Мы, люди, все такие разные: одни брызжут энергией, пробивают любые преграды, набивают шишки и синяки, но не сдаются испытаниям и ударам судьбы. Карабкаются, добиваются каких-то успехов в своих стремлениях. Другие же склоняют голову перед первым же «звоночком» и пассивно плывут по течению, с печалью воспринимая все неприятности, сыплющиеся на их головы. Таких называют инертными. Само по себе это состояние означает «быть в состоянии покоя, бездеятельности, пассивности, вялости». В народе их называют тяжелыми на подъем, долго раскачивающимися. Я не хочу сказать, что они плохие люди, просто они самостоятельно не любят что-то менять в своей жизни. Думают, что другие, видя их проблемы, вмешаются и помогут им.
Такие мысли у меня появились неслучайно, после того, как в соцсетях, в новостных пабликах разлетелась информация о том, что в Талице инвалиду, живущему в аварийном доме, не дают новое жилье. Ситуация показалась знакомой, и мы выехали по адресу. Действительно, знакомые улица, дом, люди. Здесь мы были в апреле 2019 года. Напомним, «дом располагается намного ниже дороги, понятно, что еще недавно пробраться в него было проблематично. Вид с улицы удручающий, но картина во дворе еще мрачнее: фундамент, если таковой и был, выкрошился, нижние венцы непонятно на чем держатся. Все пристройки, типа веранды, отошли от основного строения и существуют, угрожающе накренясь и провиснув крышей, в автономном режиме, грозя ни сегодня, так завтра рухнуть.
Из коридора попадаем в маленькую кухню с обшарпанной и почерневшей печкой. Похоже, хозяйка уже на все рукой махнула: чего белить и замазывать, если все тут же отваливается, поскольку дом водит во все стороны. В небольшой комнате, где основная мебель — две кровати, на стенах отходят обои, потолок с отвалившейся местами штукатуркой, под окнами сквозные дыры, в которые можно руку просунуть. Зимой их затыкают старыми одеялами, а сейчас даже и ничего — проветривается дом. Пол тоже весь извело, местами в прогнивших досках дыры, их замаскировали тремя слоями паласов. Зимой здесь можно жить только в валенках, потому что такое сквозное помещение трудно протопить.
Жилище — 1932 года постройки. Хозяйка рассказывает, что в самом начале здесь была заводская конюховка, а уж потом ее превратили в жилой дом. В качестве квартиры, от БХЗ, в 1993 году его получил муж хозяйки. Сама она тоже проработала на биохимзаводе 25 лет.
В те годы дом был совсем неплохой. В этом доме вырос их сын, теперь он проживает тут же, за стеной, вместе с женой и двумя дочками 4 лет и 8 месяцев. Он попытался как-то облагородить свою часть: вставил пластиковые окна, обил стены гипсокартоном, но это не спасает от разрушения» (ВП №15 от 13.04.2019 г.).
Хозяйка на тот момент не работала – 2 группа инвалидности, за ней ухаживал мужчина помоложе возрастом, трудоспособный, жили на ее мизерную пенсию и его 1 тыс. 380 рублей, которые он получал по уходу за инвалидом (похоже, гражданский муж). В общем, особо не разбежишься. После публикации несколько раз я позванивала нашей героине, интересовалась, как складываются обстоятельства. Узнала, что семье предложили жилье на ул. Советской, в бывшем общежитии. К сожалению, у нас нет возможности постоянно быть в курсе дел людей, о которых мы пишем. Да и жалоб больше не было, что могло говорить о позитивных изменениях. История осталась в прошлом, как недавно думалось. Но нет, снова всплыла на поверхность и позвала нас в дорогу.
На первый взгляд показалось, что все осталось по-прежнему, только возле дома хлама побольше: опилки, пиленая срезка и проч. Выясняется, что семья теперь проживает в половинке сына. А он купил себе квартиру и переехал. А их жилплощадь вообще пришла в негодность: полы провалились, дыр в стенах и потолке стало больше. Вот и перебрались сюда. Внутри картина получше, чем в соседнем помещении при нашем первом посещении. Большие пластиковые окна, через которые льется свет внутрь комнаты. Видим местами отставшие обои, минимум мебели, в маленькой кухоньке — обшарпанная печка. Хозяйка встречает нас, сидя за столом. Сейчас она передвигается в инвалидном кресле, перенеся несколько операций. Рядом все тот же ухаживающий мужчина. Оно и понятно, сейчас ей без посторонней помощи не обойтись.
Так и живут на ее пенсию, которая немного подросла, и на его зарплату по уходу менее 1,5 тыс. руб. Сказал на мой вопрос, что его все устраивает. Зато, когда я замечаю, что здесь жилье получше, в голос жалуются, что и стены трескаются, и обои отходят. В штыки встречают предложение, мол, хозяин мог бы что-нибудь подремонтировать: он объясняет все отсутствием времени — постоянно по больницам таскаются, она мужчину защищает, поясняя, что он еще «халтуры» берет. Теперь понятно, почему от жилплощади на Советской отказались: нужно было побелить, покрасить, вымыть. Было еще предложение, рассказала она, переехать в Горбуновское, но тот вариант совсем не устроил. Далеко от города, от больницы.
Чисто по-человечески мне женщину жалко! Пока был жив ее муж и рядом его надежное плечо, и дом был в порядке, и огородик имелся, а теперь она и сама не в состоянии что-либо делать, и нанять никого не может. Есть еще сын, с которым мы не общались. Но думается, что он не в состоянии взять на свои плечи обузу виде еще одной семьи. Свои дети подрастают, ипотека… Правда, когда маме потребовалась операция в Тюмени, он помог. Говорят, что никуда они в этот раз не жаловались, это наверно родственники или знакомые, но они не против, что напомнили об их беде – может кто-то что-нибудь сделает… Ключевое слово здесь — кто-то.
Самое грустное, что таких людей рядом много. Так, к примеру, на недавнюю «прямую линию» с заместителем главы ТГО Дятловым И.А. позвонила гражданка И. и пожаловалась, что у нее отобрали жилье. Мы связались с ней по телефону, и она рассказала: квартиру как мать-одиночка она ждала 21 год. Наконец-то счастье улыбнулось! Ей вручили ордер в 2019 году на вторичное жилье: бывший хозяин умер еще в 2007-м, и оно пустовало. Сделали по-быстрому ремонт и переехали. Она особо никуда не вникала, но слышала от соседей, что, мол, зря, девка, въехала: квартира приватизированная, есть даже наследник – сын прежнего жильца. Парень вроде бы с 14 лет по детским домам кочевал, а потом по тюрьмам. Она отмахивалась – у меня все законно. Наследник объявился первый раз в 2020-м, потом опять пропал. А вскоре от его имени появился адвокат, потребовал освободить квартиру, помахал перед лицом листочками – вот вам решение суда, особо она его и не рассмотрела. Поначалу упорствовала, а потом испугалась — мало ли что. Сын к тому времени уже жил с семьей в другом месте. Собрала свои пожитки и съехала, можно сказать, в никуда. 8 месяцев ночевала на работе, где работала техничкой, потом перебралась к сожителю, не зная, надолго ли здесь задержится.
Ходила она в жилищный отдел Управления ЖКХ, где, по ее словам, ей попеняли, мол, сама виновата – квартира часто пустовала. Было такое, соглашается женщина, у друга «гостила», но это не преступление, ведь исправно оплачивала все квитанции. Предлагали ей взамен жилплощадь в общежитии Троицкого или в дальней Елани, но ей такие варианты не подходят: где там работу искать, ведь ей еще 52 года – до пенсии далековато. Живет ли кто в ее квартире – не знает, хотя квитанции, они там с сыном прописаны до сих пор, ей выписывют. И чем она их оплачивает, если в настоящее время нигде не работает?
Вот такие инертные люди, за которых кто-то должен решать… Порой им можно позавидовать, что ничего их не волнует, плывут себе по волнам жизни – куда-нибудь да вынесет. Но такой жизни не хочется желать ни себе, ни свои близким и знакомым.
Е. Малова
Фото А. Маслакова
Интересует любая ваша проблема
